Проклятый любовью  - Татьяна Купор

Ее больше нет!

Алый закат затухал, небо темнело вдали. Роман в беспамятстве бродил по комнатам, смотрел по сторонам, но ничего не видел. Натыкался на мебель и стены, хотя знал этот дом наизусть. Он словно ослеп, оглох и перестал чувствовать. Мир больше не существовал. Все было иллюзией, выдумкой. Он не хотел выходить во двор, не хотел видеть то, что осталось.

– Я не могу пойти туда! – наконец облек он мысли в слова. – Я не хочу видеть тебя такой, не хочу! – Низкий и грубый голос будто принадлежал другому человеку. Он опустился на колени, запустил пальцы во влажные от пота волосы, и начал ритмично раскачиваться, как маятник. Туда-сюда, туда-сюда. Затем обхватил лицо ладонями и надавил пальцами на веки. Но ничего не помогло избавиться от кошмарного видения. Даже ослепнув, он всегда будет видеть эту сцену.

Маргарита стремительно летит вниз, ее тело пронзают острые прутья арматуры, и последнее, что он слышит, это собственный крик, разрывающий горло. Он отражается от стен эхом, гремит в ушах, еще сильнее взвинчивает нервы.

Нет, нет, нет!

Крик снова превратился в отчаянный вой. На слабых ногах Роман вышел во двор. Последующие события происходили как во сне. Он не помнил, как вызывал скорую, как освобождал тело Маргариты от стальных пут, как навечно закрывал ее глаза и гладил по испачканным кровью волосам. Как сидел на полу в гостиной, обезумев от боли, и воспаленным взглядом смотрел на портрет.

Маргарита спокойно глядела на него с полотна и казалась живой. В синих глазах застыли искорки веселья, легкая улыбка изгибала губы, а бело-голубое платье придавало ее облику нежности. Было невыносимо видеть ее такой красивой. Роман бросился на кухню и тут же вернулся с ножом в руках. Сверкающее острие ножа хищно впилось в полотно и рассекло Маргарите щеку. Но ее глаза продолжали прожигать ему душу.

Портрет – единственное, что у него осталось.

Роман упал в кресло и зажмурил глаза, беспрерывно повторяя одну и ту же фразу: «Я убил ее».

***

Единственный свидетель.

Лидия боялась выйти из комнаты и сидела на кровати, забившись в угол. Каждый раз, когда ее слух улавливал какие-нибудь шорохи за дверью, она еще сильнее вжималась в стену и начинала мелко дрожать. Девочка уже жалела, что подслушала разговор на чердаке. Но разве можно было предположить, что эта беседа станет последней для Маргариты? И, возможно, для нее тоже. Ведь свидетелей не оставляют в живых.

Эта страшная мысль вызвала испуганный вздох. Что теперь делать? А вдруг убийца знает, что она подслушивала? И как жить с таким грузом на душе?

Лидия закрыла глаза и постаралась успокоиться, но мысленно все равно возвращалась на чердак. Память оживила винтовую лестницу, массивные ступени, по которым она осторожно шла. Сердце и тогда бешено колотилось в груди.

– Все кончено! – донесся до нее голос Маргариты.

Память нарисовала узкий коридор второго этажа и двери комнат по бокам. Всю дорогу девочка уговаривала себя остановиться, убеждала в том, что подслушивать нельзя, но любопытство подстегивало идти дальше.

– Посмотри. Осень окропила листья невинным красным. Какой чудесный день! – раздался мужской голос. – Решайся, Маргарита. Ты же так хочешь умереть!

В знакомом до мурашек голосе угадывались ироничные нотки. Лидия помнила, как заглянула в приоткрытую дверь, как увидела тоненькую хрупкую фигурку в красном платье, стоящую у распахнутого окна. Длинные темные кудри девушки развевались на ветру, а края платья оплетали щиколотки. Это была Маргарита. Перед глазами Лидии до сих пор стояло ее лицо, искаженное гримасой боли, бескровные губы и сжимающая нож рука...

Девочка вспомнила и мужчину, который стоял рядом с Маргаритой: высокий, статный, с гордым профилем, умеющий держаться уверенно и смело. Его руки были спрятаны в карманах брюк, а крепкий подбородок гордо вздернут. Он чем-то напоминал ей возлюбленного Маргариты...

А потом за спиной скрипнула половица, и Лидия жалела, что тогда испугалась и вернулась в коридор, боясь оказаться застигнутой врасплох. В итоге коридор оказался пуст, а она потеряла нить разговора. Вернувшись, девочка услышала:

– Внизу торчит арматура, все кончится быстро. Металлические прутья проткнут тело, боль будет недолгой.

Снова скрипит половица? Или кажется? Она покрутила головой: никого. Только хриплый, сдавленный крик разорвал тишину. Неужели Маргарита все-таки прыгнула? Сама? Добровольно? Лидия снова припала к двери.

Мужчина стоял у распахнутого окна. Ветер слегка трепал его волосы. Он задумчиво глядел вдаль, туда, где пылали облака. Гордый профиль. Упрямый подбородок. Одна рука сжимает белый носовой платок, а вторая замерла в воздухе, словно пытаясь удержать ту, которая только что выпала из окна.

Рука убийцы.

Какими были последние слова Маргариты? И почему этот человек лишил жизни женщину, которую так сильно любил?

Лидия не могла ответить.

Сейчас, когда картина убийства воскресла перед ее глазами, она еще сильнее задрожала от страха. Что делать? Как быть? Молчать? Но тогда никто и никогда не узнает правду!

Девочка даже не подозревала, что настоящий убийца скоро будет разоблачен.

***

– О вашем доме рассказывают ужасные вещи.

– Да-да, я знаю. Брат убил сестру. Или сестра брата? А, может, ее жених?

Анна стояла у ворот и смотрела вслед уезжающей машине. Девушка знала правду, – страшную, горькую, которая грузом лежала на сердце. Если бы можно было повернуть время вспять, она бы никогда не переехала в эти места. Даже сейчас, когда ей удалось раскрыть все тайны, по спине все еще пробегал холодок страха. Видимо, не сможет она продать этот дом. Теперь он принадлежит призракам.

Тяжело вздохнув, Анна затянула шарф потуже и пошла через лес по изогнутой тропинке.